В СМИ и соцсетях живо обсуждают повышение НДС и военного сбора, которое якобы уже планируют власти. Есть мнения, что это только начало. Будто бы дыра в бюджете насколько велика, что для ее "латания" придется еще повышать налоги.
Действительно ли это так? "Телеграф" спросил главу профильного парламентского комитета по финансам и налоговой политике Даниила Гетманцева.
Дыра в бюджете
- В последнее время все чаще говорят о большой "дыре в бюджете". По оценкам Минфина, речь идет примерно о 200 млрд. грн. Действительно ли не хватает так много и в чем причина?
— Давайте сначала о финансовом состоянии нашего бюджета и вообще о состоянии публичных финансов на сегодня. То есть о деньгах, которые у нас точно есть.
Начнём с того, что ситуация очень сложная. 60% расходов госбюджета уходит на безопасность и оборону. Это примерно 40% от ВВП страны, что больше даже за расходы Израиля в период арабо-израильской войны. И это очень обременительно для государственного бюджета. Причем на это накладывается задержка в финансировании наших партнеров в первом квартале этого года, когда мы получили 10% от того, на что надеялись.
В то же время мы готовились к такому сценарию и приняли целый ряд мер, направленных на то, чтобы решить эту проблему. Среди этих мероприятий: направление денег из дорожного фонда в общий фонд бюджета, зачисление военного НДФЛ из местных в государственный бюджет, а также дополнительное налогообложение сверхприбылей банков.
В результате мы получим дополнительный ресурс в 200 миллиардов гривен, часть из которых поддержала бюджет в начале года.
Кроме того, большие поступления в начале года были благодаря приближению по времени выплат дивидендов и части чистой прибыли госкомпаниями. Другой источник – увеличение уплаты прибыли НБУ в бюджет до 38,8 млрд грн, что оказалось в 2,2 раза больше прогнозного показателя.
Достаточно большой резерв на сегодняшний день вследствие детенизации. По платежам, контролируемым ГНС, по общему фонду госбюджета мы получили фактически, если сравнивать год к году, больше на 47,1%. Это плюс 141 миллиард гривен за 5 месяцев 2024-го по сравнению с 5 месяцами 2023 года. Если сравнивать 5 месяцев 2024-го с 5 месяцами 2021-го, то есть времени, когда все было нормально и ВВП на самом деле был больше, чем сейчас (в долларах), то мы получили плюс 83,4% или плюс 200 миллиардов грн.
– А за счет чего это? Что подразумеваете под детинизацией?
— Это введение регистраторов расчетных операций, возобновление штрафов за неиспользование РРО. Это детенизация рынка подакцизных товаров, речь идет о водке и топливе. Но самое важное — это, безусловно, прекращение системного злоупотребления НДС. Те схемы, которые мы прикрыли в начале 2022 года, принесли значительный прирост и по НДС, и по налогу на прибыль, и по эффективности уплаты налогов в госбюджет. Мы прекратили системную коррупцию, системное злоупотребление НДС и от этого получаем детенизацию.
Причем тренд у нас положительный, мы увеличиваем поступление постоянно. У нас не было такого месяца, когда мы не перевыполняли бы индикативные расчеты Минфина. Плюс сейчас мы имеем закрытую потребность во внешнем финансировании от наших партнеров на 2024 год в сумме 37 млрд долларов. Поэтому до конца этого года у нас есть ресурсы для того, чтобы профинансировать все невоенные расходы государственного бюджета.
- То есть с деньгами все хорошо?
- Есть определенные риски. Среди рисков внешнего финансирования – реструктуризация долговых обязательств, которая намечается на лето 2024 года. До августа мы должны произвести эту реструктуризацию, сейчас там идут переговоры с владельцами евробондов. Я думаю, что они будут успешными, но все равно это один из рисков, существующий на сегодняшний день.
Еще один риск – военные расходы. По заявлению министра финансов непокрытый разрыв составляет 5 миллиардов долларов. Но, общаясь с Министерством обороны, заключил, что эта сумма может быть вдвое больше. Вызвано это тем, что бюджет-2024 верстался исходя из оптимистического сценария развития военных событий на 2024 год. Мы считали, и, кстати, не только мы, но и МВФ, все прогнозы которого исходили из того, что во второй половине этого года военные действия замедлятся. К сожалению, сейчас видим обратный процесс, линия столкновения расширяется, количество бригад, в формировании которых потребность, увеличивается, мы теряем технику, теряем людей, нам необходимы пополнения. И все это ложится бременем на государственный бюджет, и соответственно растут расходы.
Плохие решения
— То есть дыра в бюджете есть?
— Да, в условиях растущих военных потребностей средств не хватает, и их где-то надо искать. Какие решения? Есть решения нейтральные или даже положительные, а есть и отрицательные.
Положительное решение – это детенизация, но мы видим в ней поступление, если сосчитать в годовом измерении, не более 80 миллиардов. В общем, детенизация в перспективе — это около полутриллиона гривен в год, но невозможно вывести все из тени в течение одного года. Это долгий процесс. А постепенный вывод – это 50-80 миллиардов дополнительных поступлений каждый год, мы уже их получаем, о чем свидетельствует перевыполнение бюджета.
Второй шаг – это перенаправление части свободной банковской ликвидности в ОВГЗ. Здесь мы видим возможность роста. Собственно, у нас и так очень неплохой ролловер (фактически – автоматическое продление договора о покупке облигаций. – Ред.) по ОВГЗ за первые четыре месяца этого года – 160%. То есть мы заимствуем гораздо больше, чем мы погашаем. Это говорит и о доверии наших военных облигаций, и о ликвидности банковского рынка. Поэтому здесь есть определенный потенциал.
Это неплохие решения, но, к сожалению, на столе сейчас больше плохих решений, которые мы вообще не хотели использовать. Это секвестр бюджета, то есть сокращение расходов. На самом деле, там нечего сокращать, чтобы покрыть потребности Министерства обороны. Несравненные цифры. Сокращать можно миллиарды, возможно, десятки миллиардов, хотя это тоже проблема. А в Министерстве обороны нуждаются в сотне миллиардов. То есть это несравнимые цифры.
Второе – это конвертация части остатка средств местных бюджетов в военные ОВГЗ. Там есть резерв примерно в 155 миллиардов гривен. Это те остатки, которые накопились в результате перевыполнения местных бюджетов. Но это тоже плохое решение для фискальной децентрализации. Мы это понимаем и не хотим подобных решений.
Еще одна из плохих — сверхплановая девальвация гривны. И, пожалуй, хуже всего – эмиссия гривны. Это те решения, которые возможны, хотя от них будем всячески воздерживаться. Я бы сказал, что это решение последней надежды.
— Какие статьи расходов могут попасть под секвестр?
— После сектора безопасности и обороны самые большие статьи расходов – это социалка. Поэтому гипотетически под секвестр (в случае если будет принято такое решение еще раз подчеркиваю, что мы будем его избегать) могут попасть расходы на образование, медицину, культуру и спорт, а также расходы на поддержку экономической деятельности.
Впрочем, повторюсь, суммы потенциальной экономии на невоенных расходах несравнимы с военными потребностями. Еще меньше потенциала в реализации давнего FB-мифа о сокращении расходов на государственные институции: в целом все расходы на государство кратно меньше дополнительных потребностей на армию.
— Риски закончатся в 2024 году или оставались еще в следующем году?
— На 2025 год у нас есть два основных риска. Это прежде всего риск ритмичности финансирования внешней помощи. Потому что у нас сейчас есть плановые нужды на следующий год более 32 миллиардов долларов. Из этих 32 миллиардов мы имеем неподтвержденные 15. К тому же, как мы видим, существенно растут потребности армии. То есть это большие деньги, "твердых" источников получения которых на сегодняшний день у нас пока нет.
Второй риск — возможность обеспечить полное финансирование военных расходов, если война продлится всю или большую часть 2025 года.
Кроме того, увеличивается геополитическая турбулентность. Результаты выборов в США и в Европарламент могут усилить роль популистов. Плюс возможно расширение театра боевых действий за счет Азии, Кореи, Ближнего Востока. Это, безусловно, может уменьшить поддержку Украины. В финансовый 2025 год мы смотрим с определенной тревогой, и чтобы средств было достаточно, впереди много работы.
— Но есть еще российские активы. Сможет ли Украина получить к ним доступ?
— Да, мы получили положительный сигнал от Запада — возможна секьюритизация (превращение российских активов в определенные финансовые инструменты. — Ред.) всей денежной прибыли от использования заблокированных российских активов в течение N лет. То есть перевод его в бонды, в ценные бумаги и предоставление за счет них под залог таких ценных бумаг Украине кредита на 50 миллиардов.
Это то, что прозвучало на встрече министров финансов Большой Семерки. Это, по-моему, лучшее решение по российским активам, чем то, что было на столе до этого. И это нам, безусловно, поможет и в 2025 году, и дальше. Поэтому мы рассчитываем на это как на резерв, который поможет закрыть 15 миллиардов долларов. непокрытой потребности на 2025 год.
— В последнее время многое обсуждают возможное повышение НДС и военного сбора. Увеличение НДС автоматически повышает цены. Какие расчеты производили? Как это отразится на ВВП? Как это отразится на наполнении бюджета? До какого уровня могут возрасти налоги?
— Это тоже плохое решение из тех, что у нас есть на столе. Оно плохо для экономики. Здесь не о чем спорить. Особенно для экономики в этот период, когда потенциал для ее восстановления слаб. Но когда мы выбираем между жизнью и деньгами, то, безусловно, мы выбираем жизнь. Поэтому мы вынуждены будем наверняка это решение принимать.
Кабинет министров сейчас готовит предложения по повышению определенных налогов. Какими будут новые ставки НДС и военного сбора? Не могу сейчас говорить об этих цифрах. Смогу, как только Кабинет министров их сформирует. Кабмин нам ничего пока не давал, так что пока нечего обсуждать.
Что касается последствий, думаю, Кабмин их просчитает. Но последствия для экономики, если армия будет непрофинансирована, могут оказаться гораздо хуже, роковыми.
Иногда кажется, что общество находится в парадигме, повышать ли налоги, или не повышать. А такой парадигмы у нас действительно нет. Потому что если нечем будет финансировать армию, не будет снарядов, не будет оружия – россияне будут под нашей столицей, например. Или мы – чтобы этого не допустить – все же повысим налоги, и так все вместе за свой счет профинансируем эти снаряды.
Конечно, все это не снимает, а только усиливает необходимость уже упоминавшихся мер по детенизации и повышению эффективности военных расходов и контроля за их расходованием.
— Рост НДС – это, в том числе, большие суммы возврата налога на добавленную стоимость. Нужно ли, по вашему мнению, пересматривать механизм возмещения НДС? Как можно победить схемы и злоупотребления вокруг налога на добавленную стоимость? К примеру, не стоит ли совсем снять НДС с аграрных культур?
— Вопрос о возмещении НДС снят в 2023 году. Оно происходит ритмично, не все. За май возмещено более 12 миллиардов гривен. Никаких задержек с возмещением НДС нет в принципе. Возможно ли реформирование возмещения НДС зависит от предложений Кабмина, их пока нет. Я не вижу здесь никакого потенциала.
Вообще, обо всех этих историях с ростом НДС и военного сбора был инсайд, который разошелся по СМИ и не опроверг Минфин. Пока это все. Но я точно могу сказать, что без изменений основных бюджетообразующих налогов сумму в 5 млрд долларов (а больше потребности) собрать невозможно. Те предложения, которые Минфин подготовил в феврале этого года на 40 миллиардов гривен, недостаточны. Это совершенно очевидно.
- Какие еще налоги могут измениться?
– Есть основные источники – налог на доходы физических лиц, военный сбор, налог на добавленную стоимость, акцизы. Кстати, акцизы мы уже меняем, два законопроекта приняты в первом чтении.
Ну и есть налог на прибыль. Налог на прибыль вряд ли будет изменяться в связи с определенными особенностями администрирования, не позволяющими быстро собрать деньги. Там сложно быстро аккумулировать средства в государственный бюджет в связи с годовым налоговым периодом. С НДС и военным сбором таких проблем нет, и с акцизами тоже.