Цена опрометчивых слов – руины уничтоженных городов

Читати українською

Я смотрел на развалины Марьинки. Ее фото облетели все мировые медиа. Этот город перестал существовать. Там не осталось ни одного дома. В 2023 году Марьинка выглядела как Берлин в 1945 году: руина… Мне стало интересно, как голосовала Марьинка.

"Историческая правда" начинает серию публикаций об историках на войне. Издание публиковать заметки, сделанные в полевых условиях, в блиндажах, в госпиталях, дома после демобилизации, в оккупации и эвакуации - чтобы от первого лица показать всю панораму того, что пережили украинцы в эти месяцы Войны за Независимость.

"А то что – Путин нападет?!" – любые попытки апеллировать в разговорах к здравому смыслу встречали подобные насмешливые ответы. Преимущественно в русской версии: "А что - Путин нападёт?!"

Большинство украинцев презирали вероятность военной эскалации и усиление угроз безопасности.

За несколько дней до второго тура президентских выборов 2019 я сломался.

В феврале за пару месяцев до выборов мы с коллегами проводили форсайт в Харькове. Если очень коротко, форсайт – это такой аналитический метод, позволяющий моделировать возможные сценарии развития событий.

Мы попытались спрогнозировать, какие сценарии ожидают нас в случае, если президентские выборы выиграет Порошенко, Тимошенко или Зеленский. Другие сценарии мы не рассматривали, что болезненно воспринималось поклонниками некоторых других кандидатов.

Из всех вариантов наиболее конфликтным и потенциально опасным был именно тот, где президентские выборы выигрывал Зеленский.

В нашей дискуссии в феврале 2019 года я исходил из анализа логики Путина.

Очевидно, переизбрание Порошенко на второй срок означало, что программы восстановления украинской армии будут продолжаться.

Ситуация уже несколько изменилась за прошедшие пять лет после того, когда Янукович и его правительство по сути уничтожили без боя украинское войско, а ключевые должности безопасности были отданы выходцам из ФСБ России.

Вместо пяти тысяч боеспособного войска, оставшегося со времен "стабильности" Януковича, через пять следующих лет была создана новая армия.

Каждый новый день означал рост нашего военного потенциала. С каждым днем цена эскалации для России увеличивалась. Новые ракетные комплексы, проекты создания беспилотников, способные долететь до Кремля, новая артиллерия – это увеличивало цену вторжения России. Россиянам эта авантюра обошлась бы в десятки тысяч потерь.

Это сбавляло шансы наиболее катастрофического сценария полномасштабного вторжения, хотя и не снимало на все 100%.

По одной очень простой причине: мы ясно понимали, где лежат ключи от этой войны, кто ее начал и почему. Кремлевский карлик ясно понимал, что с таким противником как Порошенко победа Москвы не выглядит гарантированной.

Усилия украинцев по этому сценарию позволяли поддерживать status quo до того момента, пока у Украины не появятся милитарные и дипломатические возможности освободить оккупированные территории.

Если бы победила Тимошенко – ситуация, скорее всего, развивалась бы по грузинскому сценарию. То есть после острой фазы военной конфронтации пророссийское правительство пытается непубличными методами вернуться к "мирному сосуществованию" и "бизнесу как всегда". Конфликт переходил в стадию "глубокой заморозки". Этот сценарий не предполагал возвращения оккупированных территорий.

Избрание Зеленского – рано или поздно – означало эскалацию военных действий.

Логика кадебиста Путина для тех, кто много лет работал с рассекреченными документами советских спецслужб и был знаком с арсеналом российских мифов об истории – логика Путина была понятна и легко подвергалась реконструкции.

"Сталин – эффективный менеджер", "распад СССР – величайшая геополитическая катастрофа ХХ века" – эти "подсказки" Путина не оставляли никаких иллюзий, что он мечтал восстановить СССР. Также было ясно, какими способами он будет действовать.

Путин получил травму. В 1989 году он сидел в советском представительстве в Дрездене, окруженный толпой демонстрантов. Он испуганно звонил по телефону в Москву. А Москва – молчала.

Она словно перестала существовать – вся эта огромная махина с десятками тысяч танков, тысячами ядерных боеголовок – все это бесконечное пространство от Финского залива до Берингова пролива как будто перестало существовать. Все величие Империи Зла будто растворилось, будто было смыто волной – даже не цунами – бархатных революций 1989 года.

Это был кризис. Его очень личный кризис. У него был пунктик – восстановить СССР.

Путин вполне мог считать, что избрание Зеленского открывало для этого окно возможностей.

Ибо вот он – обладатель золоченых палат, тысяч танков и "Искандеров", бывший директор ФСБ, премьер-министр и бес его знает сколько лет президент безграничной России. Он – человек огромного управленческого опыта, "тот, кто всех переиграл", кто пережил в Кремле четырех американских президентов и даже Меркель!

А этот кто – клоун, комик, капитан КВН? Абхачешься, как страшно: он вообще знает, где у его собственного государства кнопки? Он вообще помнит, что главная кнопка – у меня?

В воспаленном воображении московского диктатора избрание Зеленского вкладывалось в стереотипные представления о failed state.

Появление комика Зеленского в главном кабинете власти в Украине в системе координат Путина выглядело как симптом несостоятельности украинской государственности: "Все: доигрались в демократию! Можно теперь их брать голыми руками!"

Конечно, у него могли быть сомнения в реакции международного сообщества. Конечно, у него могли быть сомнения, есть ли резон переходить к активным действиям, пока Зеленский имел большую поддержку граждан. Но это уже тактика – выбрать подходящий момент для реализации плана.

Стратегически Путину было ясно: русские и украинцы – один народ, Украина – искусственное произведение, восстановленному СССР – быть! "Цели – ясные! Задачи – определены! За работу, товарищи!"

И поначалу слова и действия Зеленского совершенно вкладывались в эти представления Путина.

19 марта 2019 года Дмитрий Ильич ласково спрашивал Владимира Александровича:

– Ты представляешь себе переговоры в формате Путин с Зеленским?

– Да надо говорить очень просто! Что вы хотите? Ваши условия! Зачем вы к нам пришли?

Написали пункты: "Что надо, ребята?!" И потом я бы взял эти пункты… Честно говоря, мир-то нужен на наших условиях… А потом сказал: а вот наши пункты – где-то посредине сошлись бы!

Слова и самого Зеленского и его ближайшего окружения тогда отражали иллюзию значительной части общества, что "войну можно закончить – главное перестать стрелять", что "война выгодна барыгам".

Я с отчаянием вчитывался в слова интервью одного из ближайших менеджеров Зеленского – Бориса Шефира. Корреспондент спрашивал его:

- Заканчивать войну на условиях агрессора вы считаете нормальным?

— Ни в коем случае. У нас в предвыборной программе написано, если убрать людей материально заинтересованных в войне – она закончится. В данном случае бывший президент и его окружение были заинтересованы в продолжении войны. Мы их убрали, и я уверен, что она утихнет. Война перестанет приносить доход.

- А власть РФ вы не учитываете?

— Если мы очень захотим, то мы с ними договоримся.

Эти слова были произнесены после выборов. Но они отражали настроение большинства перед выборами. Это были очень опрометчивые слова.

Это была манипуляция. Потому что большинство украинцев придумали себе удобное оправдание: "барыги" стремятся к войне". Они отрицали, что войну хотел тот, кто ее начал: Путин. Но они уверовали, что с Путиным можно договориться. Любые рациональные аргументы они встречали насмешкой: "А то что – Путин нападет?!"

До последнего я мечтал о чуде: что в последние дни перед вторым туром выборов манипуляции станут очевидными, а здравый смысл и инстинкт самосохранения победят опрометчивость.

Для меня это была история не о Порошенко или Зеленском. Это не была история о персоналиях. Это был выбор, какой фигурой ходить в этой шахматной партии. Но от этого зависит его результат. Ибо в одном случае вызовы безопасности выглядели существенно более вероятными и трагическими, чем в другом. Этот выбор означал выиграть или проиграть шахматную доску.

Перед выборами социологию публиковать было нельзя по закону. Незнание рождало напрасные надежды.

12 апреля 2019 года в кулуарах Киевского форума безопасности я встретил Арсения Яценюка, бывшего премьера и организатора этого саммита:

– Ой, Саш, привет!

— Какие перспективы по закрытой социологии?

– С таким разрывом выборы не выиграют!

Через два дня в Париже сгорел собор Нотр-Дам. Пылал символ европейской цивилизации. И мне казалось, что в том пламени сгорает все, во что я верил. И меня – "накрыло". Это стало последней каплей.

Я чувствовал отчаяние. Я чувствовал бессилие. Перед нами вставали гигантский масштаб угрозы. Но большинство не хотело их видеть. А тех, кто об этих угрозах говорил вслух, – обесценили и клеймили "порохоботами".

Я не мог тогда знать масштабов ужаса. Тогда мне казалось, что Путин от "активных мер" – информационных спецопераций и индивидуального террора вроде убийства в центре Киева журналиста Павла Шеремета или бывшего российского депутата-беглеца Дениса Вороненкова – перейдет в эскалацию на Востоке и Юге. Путину нужна была вода для Крыма. Крым засыхал. Его сельское хозяйство умирало. Мне казалось, что Эскалация на Востоке и на Юге – это вполне в логике Путина.

Я чувствовал боль. Я с ужасом представлял масштабы будущих потерь. Я видел, что те, кто в те дни так веселились, заплатят за собственные опрометчивые слова ужасную цену. И я понимал, что за опрометчивость большинства заплатят все.

Мне опускались руки, потому что казалось, что я не сделал всего, что должен сделать, чтобы мой народ усвоил уроки истории.

В тот день я записал: "Моя работа – это просвещение. Ощущение, которое не справилось с задачей. Ощущение, что ничему не научил".

В 2017-2019 годах мы тогда пытались особенно интенсивно обсуждать опыт ошибок Украинской революции. Мы многое писали и говорили о причинах поражения Украинской республики в 1917-21 годах. Я боялся, что мы не построили достаточно сильных государственных институтов, достаточно сильной украинской идентичности, которая оберегала бы наше государство.

За год до президентских выборов мне казалось, что опыт 2014 давал надежду выстоять. Я писал для "Украинского журнала" в Праге о 2014 году:

"Почему украинская независимость выстояла после 2014 года? Потому что она не выстояла в 1918 году.

Это был отрицательный опыт, память о котором мобилизовывала активную часть общества – те 20%, которые считают, что то, как они живут, зависит от них самих. Конформное большинство испугалось и играло по правилам активного меньшинства.

Чем меньше конформисты будут бояться идей той повестки дня, которая была навязана активным меньшинством, — тем быстрее будет происходить реванш прошлого…

…Конформизм большинства был воспитан ужасами тоталитарного прошлого. Поведенческие стереотипы способны воспроизводиться в поколениях, не имеющих опыта существования в условиях тоталитарного прошлого. Но бабушки и дедушки говорят или "не выдвигайся!", или "не бойся, борись!"

Вопрос украинской перспективы в будущем - это вопрос выбора 20-летних и 30-летних между "не выдвигайся!" и "не бойся, борись!".

И несмотря на опыт 2014 накануне президентских выборов 2019 мне казалось, что маятник отправился в обратную сторону: выбор был сделан. Конформное большинство тех, кому "какая разница", окончательно победило проактивное меньшинство, которому "не все равно".

21 апреля 2019 года я вышел на порог родной 112-й школы в Харькове, где я голосую. Рядом – старшая женщина громко исповедовалась о Зеленском: "Следущие 5 лет, наконец, проживём нормально!"

Мне стало жутко.

Четыре года спустя, когда я пытаюсь зафиксировать все, что я думал в эти драматические времена, должен признать: в течение этого года не прошло ни одного дня, чтобы я не вспомнил ее. Как там живется под бомбами и ракетами? Нормально?

Зеленые билборды обещали: "21 апреля 2019 – КОНЕЦ ЭПОХИ БЕДНОСТИ".

Курс доллара в апреле 2019 года составил 27 грн. Через 4 года стал – 37 гривен за доллар.

Курс евро в апреле 2019 года был 30 гривен, стал – 41 гривну за евро.

Бензин стоил 26-30 грн за литр, стал – 46-48 грн.

Салат цезарь в среднем ресторане – стоил 90-120 грн за порцию, стал – 200-220.

10 яиц в апреле 2019 года стоили 20-22 грн., 10 яиц в апреле 2023 года стоят 70 гривен.

Литр молока стоил 24 гривны, стал – 40 гривен.

Инфляция в 2019 году была 4%, в 2022 – 26%.

Зеленский на теледебатах на стадионе спрашивал Порошенко: "Не хотели бы вы поучаствовать в эксперименте и попытаться прожить на 1500 гривен пенсии хотя бы месяц?"

Минимальная пенсия "по Порошенко" составляла 1497 гривен, через 4 года "за Зеленского" минимальная пенсия составляет 2093 гривны.

Слухи о "Конец эпохи бедности" спустя четыре года после "конца" звучат несколько преувеличенными.

На самом деле опрометчивые слова, которым избиратели поверили в 2019 году, были лишь следствием того, что они не научились критически относиться к словам, прозвучавшим в 2010 году.

Первое предложение предвыборной программы Виктора Януковича кричало капслоком: "БЕЗДАРНАЯ И НЕПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ ДОВЕЛА СТРАНУ В РУИН!"

Янукович заклеймил своих политических противников во главе с предыдущим президентом Виктором Ющенко: "ОНИ ЗАБЫЛИ О ГОСУДАРСТВЕ, ДОВЕЛИ СТРАНУ К БАНКРУТСТВУ, ПОЛИТИЧЕСКОМУ И ЭКОНОМИЧЕСКОМУ РУИНУ, принесли в жертву своим личным амбициям НА БУДУЩЕЕ. ОБНОВЛЕННОЙ СТРАНЫ"

Правда, заключалась в том, что "Оранжевые годы" – это было время наиболее динамичного роста всех экономических показателей за всю историю Украины со времен неолита.

Таких темпов роста доходов как обычных граждан, так и ВВП целой страны не было ни до, ни после.

По утверждению самих граждан, их доходы за первые два года после Оранжевой революции выросли в 2 раза.

"К Ющенко", в 2004 году ВВП был где-то 65 млрд долларов, а на пике – в 2008 году – стал почти 180 млрд. То есть за 4 года доходы выросли почти в три раза.

Но в 2010 году 12 миллионов 481 тысяча 266 избирателей поверили Януковичу, что самые большие темпы экономического роста за всю историю Украины – это "оранжевая руина"!

После этого Янукович расставлял на все ключевые должности председателей Министерства обороны, Министерства внутренних дел и Службы безопасности Украины бывших феесбешников, поскольку "бывшими" такие персонажи не бывают. Через 4 года от украинской армии остались "рожки и ножки".

20 февраля 2014 года Путин начал агрессию против Украины. Президент Янукович, премьер-министр Азаров, министр обороны Лебедев и внутренних дел Захарченко, глава СБУ Якименко, несколько десятков ключевых государственных чиновников сбежали из страны, несколько генералов перешли на сторону России.

28 февраля 2014 собрался новый состав Совета национальной безопасности и обороны Украины.

Председательствовал исполняющий обязанности президента, председатель Верховной Рады Александр Турчинов.

Докладывал – новоназначенный министр обороны – Игорь Тенюх: "Буду говорить откровенно. Сегодня у нас нет армии. Она системно уничтожалась Януковичем и его окружением под руководством российских спецслужб. Сегодня мы сможем собрать со всей страны военную группировку численностью около 5 тысяч военнослужащих, способных выполнять боевую задачу".

Этим 5 тысячам боеспособного войска в одном Крыму противостояла группировка в 38 000 русских солдат… Крым был аннексирован. Началась война Украины за независимость.

Больше всего пострадала жизнь именно тех регионов, в которых избиратели больше поддерживали Януковича.

В 2019 году 13 миллионов 541 тысяча 528 избирателей поверили Зеленскому, что "война выгодна "барыгам", что войну можно прекратить - главное перестать стрелять и о том, что можно договориться посередине".

Через 4 года после выборов 2019 свою цену за опрометчивые слова заплатили все.

Я смотрел на развалины Марьинки. Ее фото облетели все мировые медиа. Этот город перестал существовать. Там не осталось ни одного дома. В 2023 году Марьинка выглядела как Берлин в 1945 году: руина. Настоящая руина. Все было раскатано на мелкие камешки.

Мне стало интересно, как голосовала Марьинка.

В 2010 году в избирательном округе, центром которого был этот городок, поверили в слова Януковича о том, что оранжевая власть довела страну до руины – почти 89%, 112 325 жителей этого города, соседних городов и их окрестностей.

В 2019 году в Марьинке поверили в слова Зеленского о том, что войну можно прекратить – главное перестать стрелять 80% избирателей – 69711 жителей этого городка и его окрестностей.

В сентябре 2021 года мы снова проводили форсайт. В этот раз – в небольшом городке Приморск, на берегу Озова.

Мы обсуждали текущие изменения и пытались смоделировать возможные сценарии развития событий.

За прошедшие два года Зеленский начал интенсивно терять поддержку своих избирателей. Уже за год недоверие к Зеленскому превысило уровень доверия. Не доверяло Зеленскому 53-55% избирателей, доверяло – 40-43%. И было ясно, что за динамикой доверия к Зеленскому наблюдают не только украинцы.

Меня спросили: "Что ждать от Путина?"

Стояла почти летняя погода. Мы сидели в тени каштанов. Издали был слышен шум моря. О плохих вещах вообще не хотелось говорить…

- У Путина пунктик относительно "восстановления СССР". Он патологически зациклен на символизме дат. 25 декабря этого 2021 года – ровно 30 лет, как СССР официально перестал существовать. Через год – 100 лет назад СССР был создан.

Думаю, что между этими событиями произойдет что-то, что на символическом или практическом уровне будет означать попытки восстановить СССР "к дате" - к столетнему юбилею его основания.

Что именно он будет делать: попытается "денонсировать" Беловежские соглашения, окончательно аннексирует Беларусь – сложно сказать наверняка…

Об эскалации на Востоке и здесь – на Юге говорить не хотелось, но также невозможно было на сто процентов отрицать такую вероятность…

Мы тогда не знали, но все процессы уже были запущены.

Оглядываясь в событиях 2021 года, теперь становится ясно: Путин наблюдал за событиями в Афганистане. Реакция мира на события в Кабуле стала для Путина отмашкой: пора! Ему показалось, что США дискредитированы этой ситуацией и не будут вмешиваться в события в Украине так же, как в феврале 2014 года.

Так что Путину казалось, что карты сложились. В Киеве в главном кабинете сидит ни к чему не способный клоун. Его поддержка падает. Отношения Киева с Вашингтоном после ряда скандалов выглядели мягко говоря прохладными: "Никто не будет воевать за Дантинг!" Можно было пускать фигуры в ход. Приближался февраль…

В этой истории было сказано много опрометчивых слов. В январе Зеленский пообещал, что на майские "как всегда – солнце, выходные, шашлыки"! С шашлыками не сложилось. Началось то, о чем избиратели Зеленского насмехались перед выборами: Путин напал.

1 февраля 2021 года Зеленский заявил: "Если бы я тогда был президентом, мы бы там все умерли в Крыму, но мы бы туда "зеленых человечков" не пустили!"

Через год – в феврале 2022 года вдруг отдали и Херсон, и Мариуполь.

После 24 февраля 2022 россияне оккупировали территорию, которая в три раза превышала все то, что было оккупировано ранее. Было оккупировано 7% территории Украины, стало 20%.

Цена опрометчивых слов страшна: за следующий год целые города перестали существовать, сотни тысяч людей потеряли свои дома, дома, семейные фото, семейные могилы, десятки тысяч наших людей – потеряли жизнь.

Они не хотели верить, что войны старались не барыги, а Путин. Они не хотели знать, что их жизнь превратят в руины не Ющенко и Порошенко, а Путин.

Мне до сих пор болит, что тогда четыре года назад я так и не смог докричаться. Но теперь – через 4 года российские ракеты лишили моих сограждан опасных иллюзий.

Цена опрометчивых слов – руины уничтоженных городов. Марьинки, Попасной, Угледара, Бахмута и Мариуполя.

Я еще не знаю ответа: как научить людей предвидеть последствия своих решений и осознавать последствия своих решений.

Я снова убедился: за опрометчивость большинства заплатят все. Вскоре смерть постучала в третий раз. Чтобы напомнить мне о моей опрометчивости.

Да, я тоже ошибался...