Госдеп США: Приближаемся к появлению трибунала за преступление российской агрессии

В Госдепе ожидают больше дел против российских военных преступников, как в американских судах, так и в Международном уголовном суде. Об этом, а также о шансах арестовать Путина, создать трибунал для преследования за преступление агрессии, а также о проведенных операциях по возвращению украинских детей, депортированных в Россию, посол из уголовного правосудия Госдепа США Бет ван Скаак рассказала в интервью журналисту Украинской службы Голоса Америки Алексею Коваленко.

Алексей Коваленко: В канун второй годовщины полномасштабной войны, украинские власти зафиксировали более 125 тысяч военных преступлений. Это почти удваивает цифру год назад. Стало ли правосудие ближе?

Бет ван Скаак

Бет ван Скаак: Стало действительно. Сейчас мы создали с Консультативной группой по военным преступлениям базу для поддержки Генеральной прокуратуры в Украине. Эти дела продвигаются. Мы также видели активную деятельность в Международном уголовном суде – два ордера на арест – для самого президента Путина и Марии Львовой-Беловой, которая так называема уполномоченная по правам детей. Также создание Международного центра по преследованию за преступление агрессии в Гааге. Это группа прокуроров, которые собираются преследовать преступление агрессии, которое многие в Украине считают первичным преступлением, таким, с которого начались все военные преступления и преступления против человечества.

А.К.: Вы упомянули ордера на арест. После того, как Путину выдали ордер на арест, он особо не путешествовал за пределами России. Есть ли сейчас реальная возможность ареста Путина?

Б.С.: Нужно понимать, что эти судебные процессы требуют времени. Это сложные дела. У Международного уголовного суда нет возможности проводить заочное судопроизводство, поэтому им нужно, чтобы обвиняемые были под арестом, чтобы продолжить судебный процесс. Но между тем они могут многое сделать, чтобы подготовить свои дела, подготовить свидетелей к показаниям, собрать документы, работать с прокурорами по всему миру.

А.К.: И все же – если говорить о практическом значении этого ордера на арест. В этом году Армения присоединилась к МКС. Если, скажем, Путин путешествует в Армению – должна ли Армения арестовать Путина?

Б.С.: Что ж, мы уже видели влияние этих ордеров на арест. Путина пригласили принять участие в конференции БРИКС в Южной Африке. А судебная система, гражданское общество – мобилизовались и дали четко понять, что Южная Африка имеет юридические обязательства согласно Римскому уставу, согласно которому был создан МКС. Эти обязательства включают в себя сотрудничество с судом, в том числе и выполнение ордеров на арест, которые выдает этот суд. Поэтому Путин не путешествовал в Южную Африку. Таким образом, любое другое государство-член МКС имеет такие же обязанности по сотрудничеству и соблюдению решений суда и исполнению ордеров на арест, которые выдает суд.

А.К.: Можно ли ожидать новые ордера ареста Путина?

Б.С.: Мы хорошо знаем, что расследование продолжается в Гааге. Мы предполагаем, что они рассматривают также дела по атакам на гражданских лиц, потенциально – дела о плохом обращении с военнопленными. Мы убеждены, что будут либо выдвинуты дополнительные обвинения против обвиняемых, либо возможно дела против новых обвиняемых, а также новые ордера на арест в отношении российского командования.

А.К.: Недавно США начали первое расследование военных преступлений России против американских граждан. Почему это важно и ожидаете ли вы, что таких случаев будет больше?

Б.С.: Это отличное развитие. Я считаю, что это действительно демонстрирует, насколько отданы Соединенные Штаты, Министерство юстиции США и команда по привлечению к ответственности за военные преступления усилием по установлению справедливости за военные преступления и преступления против человечности. Я очень надеюсь, что это только первое из многих обвинений. Куда бы эти люди ни путешествовали, они всегда будут уязвимы перед возможностью быть арестованными и экстрадированными в Соединенные Штаты для установления правосудия.

А.К.: США в этом году поддержали интернационализированный трибунал для расследования и судебного преследования агрессии. Насколько идея создания такого трибунала стала более близкой к реализации и видите ли вы консенсус между партнерами США и Украиной относительно того, как может выглядеть этот трибунал?

Б.С.: Мы точно приближаемся к появлению трибунала для преследования агрессии. Европейская служба внешних дел выдвинула несколько очень креативных предложений, чтобы уменьшить разрыв между разными моделями трибунала – полностью международным трибуналом, а также гибридной моделью, которая была бы встроена в украинскую систему. Ежемесячно группа опытных юристов по международным уголовным делам и дипломатам собирается вместе, чтобы согласовать мельчайшие детали.

А.К.: Модель, которую активно обсуждают в Украине – создание трибунала в другой стране. К примеру, трибунала в Гааге на основе права Нидерландов. Как это реалистично?

Б.С.: Думаю, вполне реалистично. Представьте, что будут представлены судьи из разных европейских стран, будет также другой персонал, а также обмен информацией. Международный центр по преследованию за преступление агрессии мог передать этому учреждению досье и проекты обвинительных актов. Это действительно могло бы быть началом для этого дела. И голландцы выразили готовность рассмотреть перспективы создания такого учреждения, потому что это центр международного правосудия. Итак, есть очень прагматические и реалистичные перспективы.

А.К.: Россия незаконно депортировала более 20 тысяч украинских детей. Эта цифра может быть значительно больше. Приблизился ли мир к созданию механизма их возвращения и реинтеграции в Украине?

Б.С.: Да, это один из самых ужасающих аспектов этой войны. Происходит депортация украинских детей в Россию для усыновления в приемные семьи и возможно даже прохождение ими военной подготовки. Мы видели признаки того, что украинских детей подвергают так называемому патриотическому воспитанию, во время которого они должны отречься от своей украинской идентичности. Их учат, что Украина как нация не существует.

Усилия по возвращению этих детей не разглашаются и часто ведутся на индивидуальном уровне. Не было глобальных усилий или нового механизма или учреждения, хотя ведутся определенные разговоры об этом. Самое главное – вернуть детей домой. А дальше – обеспечить достижение справедливости за их депортацию.

А.К.: В недавнем отчете Human Rights Watch говорится об убийстве Россией в Мариуполе минимум 10 тысяч мирных жителей. Реальное количество, утверждают авторы, гораздо больше. Кремль выделяет огромные ресурсы, чтобы создать подробную картинку восстановления города, прикрывая все российские преступления, совершенные там. Как мир может убедиться, что даже по этой поддельной картинке будет справедливость за каждое совершенное военное преступление?

Б.С.: Этот отчет действительно потрясающий. Если начать разбираться в работе, которую и делаю, а также следить за этим, можно узнать очень много о зверствах. Но такая сосредоточенность атак на одном городе… Мы видели это также в фильме, номинированном на Оскар, видели, насколько было жестоким нападение на этот город и его осады, нападения на больницы, непосредственно на гражданских лиц… Это разбивает сердце.

Очень важно не упускать из виду то, что происходит в этих городах. Очень важно видеть детали всего, что было там. И это тяжело, потому что Мариуполь остается под контролем России. Сложно привлечь следователей, которые смогут собрать доказательства. И мы знаем, что Россия пытается скрыть преступления, совершаемые российскими силами по всей Украине. Очень важно обеспечить, чтобы преступления, совершенные в Мариуполе, расследовались в суде и чтобы виновные понесли ответственность.