Селфи как инструмент поиска: как расследуют преступления российских захватчиков против украинских детей

В это воскресенье исполняется год со дня, когда Международный уголовный суд в Гааге выдал ордер на арест Владимира Путина и уполномоченной по правам детей в России Марии Львовой-Беловой по подозрению в незаконной депортации украинских детей.

Среди предшествовавших этому событий был отчет команды из Йельского университета (США) о систематическом вывозе детей из Украины в лагеря отдыха на подконтрольную России территорию и об их идеологической обработке там.

Только по открытым источникам, без разговоров с жертвами и выездами в Украину, команда смогла собрать цифры и данные, которые разошлись во всех мировых и правозащитных организациях. Журналисты ВВС побеседовали с председателем расследовательской команды Натаниелом Реймондом о методах их работы, оценке количества вывезенных украинских детей и о том, верит ли он в торжество правосудия.

В воскресенье в середине февраля 2022 г. преподавателю Йельского университета Натаниелу Реймонду позвонила его старая знакомая из Госдепартамента США и спросила, сможет ли он снова вернуться к своим расследованиям.

"Нам потребуется твоя помощь", – вспоминает Реймонд ее слова.

Американская и британская разведка на основе своих данных предупреждала о российских планах вторжения в Украину с конца 2021 года. Однако в большинстве случаев эту информацию встречали с недоверием – люди не могли поверить в возможность подобной войны в Европе в XXI веке.

Реймонд в юности работал волонтером в приюте в Гондурасе, позже занимался гуманитарной работой в организации OxFam и ООН. Значительную часть своей жизни он расследовал нарушения международного гуманитарного права по открытым данным в составе различных НКО – в частности, расследовал массовое убийство военнопленных в Афганистане и пытки во время допросов ЦРУ. До 2022 г. он не вел расследование уже несколько лет, сосредоточившись на преподавании гуманитарного права в Йеле.

К 24 февраля 2022 года Реймонд уже собирал новую команду, которая позже получила название Conflict Observatory. Первый отчет посвящен российским обстрелам украинских больниц, в частности в Мариуполе, на основе анализа спутниковых снимков и открытых данных.

"Я могу точно сказать, что это был самый быстрый в истории анализ ущерба от бомбардировок, сделанный гражданскими лицами", – говорит Реймонд.

Среди следующих был отчет о российских пунктах фильтрации в Донецкой области, также по спутниковым снимкам и открытым данным. По словам Реймонда, результат, собранный "кучкой исследователей из Йеля, в частности студентами", оказался более подробным, чем доклад Национального совета по разведке США, вышедший перед этим.

Летом 2022 года команда Conflict Observatory получила запрос от Госдепартамента США: сфокусироваться на расследовании вывоза детей с оккупированных территорий Украины в Россию. По словам Реймонда, к этому моменту они уже вели работу над подобным расследованием.

Селфи как инструмент расследования

Информация о том, что детей-сирот из интернатов и других социальных учреждений самопровозглашенных "ДНР" и "ЛНР" организованно вывозят в Россию, появилась еще до начала полномасштабного вторжения - об этом говорили сами российские власти, называя это "эвакуацией". В апреле 2022 года первых детей из этой группы передали под опеку семьям в Подмосковье.

МИД Украины еще в марте 2022 года заявил о том, что это грубое нарушение международного права.

"Принудительное перемещение гражданского населения на территорию государства-агрессора, в частности детей, имеет признаки похищения", - говорилось в заявлении.

При этом российские чиновники, и прежде всего уполномоченная по правам ребенка Мария Львова-Белова, рассказывали о вывозе украинских детей-сирот в Россию, обустройстве их в семье и выдаче им гражданства с гордостью.

Позже Львова-Белова, комментируя обвинения Международного уголовного суда, настаивала, что власти РФ не делают ничего противозаконного и всегда способствуют воссоединению семей, а изменения в лагерях отдыха посвящены не перевоспитанию, а оздоровлению и образовательным мероприятиям.

Разрозненной информации и свидетельств о вывозе украинских детей в Россию к лету 2022 было уже много.

"Однако когда мы сели и начали думать, как технически это расследовать, первые два или три месяца мы не понимали, как действовать - как искать учреждения, где находятся дети [под контролем России], как сосчитать количество детей", - вспоминает Реймонд.

ФОТО,YALE. Натаниэл Реймонд преподает в престижном Йельском университете, старейшем частном университете в США, с 2018 года

Прорыв произошел в августе-сентябре 2022 года, когда команда Conflict Observatory решила анализировать селфи и фотографии российских и оккупационных чиновников на фоне украинских детей – не как иллюстрации, а целостный корпус данных.

По словам расследователя, им повезло с моментом.

«Было очевидно, что тогда, в конце лета и начале осени 2022 года, российские власти лихорадило после первого успешного украинского контрнаступления. И публичные заявления о вывозе детей тогда были на пике, потому что Россия использовала их для пропагандистских задач внутри страны», – говорит он.

Благодаря этому в открытом доступе в тот период было множество фотографий "буквально групп российских чиновников в ветровках возле автобусов [с детьми], показывающих большие пальцы вверх", а также множество фото- и видеоотчетов из лагерей отдыха, куда увозили детей.

«В конце концов, их подвели две вещи, происходившие в кремлевских коридорах, – рассуждает Реймонд. – Во-первых, я думаю, что они не предполагали, что кто-то выдвинет им формальное обвинение. И второе, что для них было важнее поднять моральный дух внутри России, чем покрывать потенциально вопиющее преступление против человечества. И сочетание этих факторов создало "идеальный шторм", который и привел к ордеру [Международного уголовного суда] на арест [Владимира Путина и Марии Львовской-Беловой]", - говорит Реймонд.

Команда начала анализировать массивы таких селфи и фотографий и отмечать всю информацию на картах.

"Безусловно, и до нас были основаны на открытых данных расследования о детях, но они не базировались на картах, а мы как раз думаем картами", – говорит Реймонд.

Результат - отчет Conflict Observatory "Систематическая программа России по перевоспитанию и усыновлению детей из Украины" - вышел в феврале 2023 года.

Пять источников

Главные цифры февральского отчета разошлись во всех мировых и правозащитных организациях.

Шесть тысяч – по меньшей мере, столько детей из Украины в возрасте от четырех месяцев до 17 лет посетили лагеря отдыха и другие институты в России и оккупированном Крыму. 43 – минимальное количество учреждений, в которых размещали детей.

Основной задачей таких лагерных изменений, считали расследователи из Йеля, была идеологическая обработка и переориентация их на Россию. Согласие родителей на такие поездки часто было вынужденным (в частности, жизнью под обстрелами в оккупации).

ФОТО,TELEGRAM/MARIA LVOVA-BELOVA. Для подростков из оккупированных регионов Украины российские власти проводят и краткосрочные лагерные изменения под названием "Послезавтра"

Несмотря на то, что после публикации отчета многие СМИ цитировали его так, что шесть тысяч детей были депортированы в Россию и там остались, сами авторы этого расследования никогда так не утверждали. В докладе говорилось, что возвращение детей в Украину по меньшей мере в 10% лагерей на тот момент, вероятно, прекратили, а детей из двух лагерей поместили в приемные семьи в России.

"Это очень важно проговорить. Соответственно, мы предполагаем, что большинство смогли вернуться домой. Но поскольку мы не можем это подтвердить, мы не утверждали это прямо в нашем докладе”, – уточняет Реймонд.

Работу Conflict Observatory финансирует Госдепартамент США. Реймонд не скрывает, что перед публикацией очередного доклада они рассылают его американским чиновникам и украинским правозащитникам, однако настаивает, что они полностью независимы в своих выводах и документируют нарушение каждой из сторон.

В частности, отмечает Реймонд, в докладе об обстреле школ и больниц в Северодонецке они указывали два случая, когда украинская сторона, вероятно, размещала военную технику на территориях школ.

Прямо сейчас команда документирует атаки на больницы в Газе, вне зависимости от позиции и финансирования американского правительства.

Каждый факт попадает в их расследование только при условии, что он подтверждается пятью источниками, настаивает Реймонд. Conflict Observatory управляется системой Admiralty code, это стандарт оценки источников, используемых НАТО, и протоколом Беркли по расследованию цифровых данных.

Исключения – когда вещи говорят сами за себя: либо прямой спутниковый снимок происходящих событий, либо официальное заявление самих нарушителей.

Среди прочего Реймонд говорит, что разговоры в его команде могут шокировать посторонних людей.

“Мы поочередно учимся критиковать друг друга. Несмотря на то, что я расследователь с 25-летним стажем и глава лаборатории Йельского университета, я заставляю стажеров открыто критиковать меня по 10-15 минут и рассказывать, где я ошибаюсь. Я думаю, что это главное, чему я могу их научить. Самые страшные провалы при анализе данных происходят из-за того, что люди боятся сказать правду», – говорит он.

“Обычно многие считают, что если информация неправильная, это потому, что кто-то сознательно соврал. Да, иногда так тоже бывает – можно вспомнить Ирак, в данных американской разведки об [оружии массового уничтожения] Ирака была в том числе [сознательная] ложь. Но гораздо чаще проблемы бывают потому, что люди боятся говорить о замеченных ошибках”, – объясняет исследователь.

“Больше всего я горжусь в нашей командной работе тем, что мы исключительно осторожны. Мы не публикуем ничего, что мы не можем подтвердить пятью источниками», – говорит Реймонд.

"Это особенно важно в случае 2442 детей, депортированных в Беларусь", – уточняет он.

В конце 2023 года Conflict Observatory опубликовала свой второй отчет, на этот раз об отправке детей из не менее 17 оккупированных городов Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей в Беларусь, где они подвергались политическому перевоспитанию и проходили военную подготовку.

Лукашенко утверждает, что все они вернулись оттуда, но мы не можем независимо подтвердить возвращение даже десяти из них. Это не означает, что они не вернулись – я говорю именно о невозможности подтвердить это в соответствии с нашими стандартами”, – отмечает Реймонд.

Слова о крайней осторожности расследователь использует, и когда речь идет о людях, организующих эти перемещения детей. В обоих отчетах назывались лица, ответственные за перемещение – например уполномоченная по правам ребенка в РФ Мария Львова-Белова, губернаторы российских регионов, основатель благотворительного фонда в Беларуси Алексей Талай.

Однако Натаниэл Реймонд и его коллеги, например, сознательно не называли имена украинских учительниц с оккупированных территорий, которые собирали списки детей или уговаривали родителей отпустить их в лагеря.

“Мы не знаем до конца, почему они в этом участвовали. Делали ли они это под дулом пистолета? – объясняет он.

ФОТО,TELEGRAM/MARIA LVOVA-BELOVA. Мария Львова-Белова лично взяла под опеку подростка из оккупированного Россией Мариуполя Филиппа Головню. По ее сообщениям, он также участвует в лагерных переменах для детей из Украины как помощник вожатого

По оценке Реймонда, год спустя, в феврале 2024 года, цифра из их первого отчета увеличилась почти вдвое:

“Сейчас мы думаем, что количество украинских детей, побывавших в [российских] лагерях, приближается к 10-12 тысячам. Если добавить к этому 19,5 тыс. из списка Украины, в основе которого, как мы считаем, дети из учреждений, вывезенные в начале полномасштабного вторжения в феврале 2022 года, мы с большой долей уверенности можем говорить о 31 тысяче депортированных детей”.

Одна из ключевых вещей, о которых Натаниэл Реймонд, по его словам, говорил много раз, в том числе с властями Украины, – создание единой и четкой системы учета всех предположительно депортированных детей: “Пока она не появится, шансы на их успешное возвращение более низкие”.

"Мы сознательно не говорим с очевидцами событий"

По словам Реймонда, первая личная встреча всей команды состоялась незадолго до публикации доклада о детских лагерях, когда они решали, публиковать ли это расследование в принципе. Главным аргументом против был страх, что после публикации российские чиновники могут начать перемещать детей в места, еще неизвестные команде.

“Нас не пугало, что Россия узнает, что мы сумели установить. Нас пугало, что она узнает, какие лагеря и локации пока не смогли найти. Мы намеренно написали наш отчет таким образом, чтобы из него не было понятно, какие именно лагеря и места нахождения детей мы пока не знаем – что, если задуматься, достаточно экзотической задачей при составлении отчета”, – говорит он.

Стрелки на инфографике рисовали так, чтобы они указывали только на регионы, но не указывали бы на конкретный лагерь или месторасположение детей.

По словам Реймонда, он предложил каждому члену команды представить себя украинской матерью, чей ребенок находится под контролем России, и проголосовать за публикацию или против. Все единогласно проголосовали за.

ФОТО, CONFLICT OBSERVATORY/YALE

При этом ни сам Реймонд, ни кто-то из команды Conflict Observatory за время работы ни разу не разговаривали с реальными матерями из Украины, разведенными с детьми.

“Мы сознательно не говорим с очевидцами событий, это часть нашей методологии – не интервьюировать свидетелей. Многим людям это кажется странным – мол зачем намеренно ограничивать себя в информации? Но это, возможно, самое важное, что я скажу в этом интервью – наша задача не в том, чтобы переводить очевидцев, а в том, чтобы создать объективный анализ фактов на основе открытых данных, которые могут независимо подкрепить свидетельские показания”.

По словам Реймонда, именно отсутствие переводов свидетельских слов и опора только на данные делает их работу максимально удобной для использования в судебных процессах.

"Мы принципиально изначально ориентировались на то, что наши расследования будут использовать в судах", – объясняет Реймонд. Как в Международном уголовном суде в Гааге, так и в Украине и других странах по принципу универсальной юрисдикции.

Все собранные и проанализированные командой данные из первого отчета, включая те, которые не вошли в опубликованный отчет по соображениям безопасности, уже передали в Международный уголовный суд.

Афганистан и Судан

Расследовать военные преступления Натаниэл Реймонд, по его словам, сначала не планировал, а начал делать это по обстоятельствам.

Его первым расследованием стало массовое убийство в пустыне Дашт-и-Лейли в северном Афганистане в 2001 году. После падения города Кундуз сотни поклонников "Талибана" и "Аль-Каиды" сдались в плен полевому командиру Абдулу-Рашиду Дустуму, который в то время сотрудничал с ЦРУ и получал финансирование от ЦРУ.

После того, как пленные устроили бунт в тюрьме, их по приказу полевого командира загнали в грузовые контейнеры и там заперли, где почти все задохнулись, а кого-то расстреляли. Тела сбросили в общую могилу в пустыне. Выжившие единицы позже попали в тюрьму Гуантанамо.

Реймонд работал в пресс-службе правозащитной организации Physicians for Human Rights и сотрудничал с изданием Newsweek, которое пыталось восстановить обстоятельства этого массового убийства. Однако людей, выступавших свидетелями статьи – преимущественно водителей грузовиков и бульдозеров, убили.

Для Реймонда это явилось поворотным моментом. Он начал заниматься разработкой методов эффективной защиты свидетелей, расследовать пытки в американских тюрьмах, а позже, когда массовое захоронение было раскрыто, вернулся к расследованию первоначального преступления с помощью спутниковых данных.

Во время урагана Катрина в США в 2005 году Реймонд принимал участие в гуманитарной помощи в регионе и написал проект, как анализ цифровых данных может помогать в катастрофах. В 2010 году этот проект попал в руки голливудского актера Джорджа Клуни, который предложил использовать этот метод для информирования и защиты населения во время гражданской войны в Судане. Так была создана благотворительная инициатива Satellite Sentinel Project.

“Ирония заключалась в том, что мы владели ситуацией лучше, чем находившиеся на месте миротворцы ООН, – рассказывает Реймонд. – Мы [с помощью спутников] могли видеть не только то, что видели они, но и те места, куда они не могли проехать через блокпосты”.

Чаще всего за блокпостами, куда не пропускали миротворцев, на спутниках было видно скопление танков. Благодаря спутникам, Реймонд и его коллеги могли следить за перегруппировкой вооруженных сил и предусматривать атаки.

Еще одним гуманитарным проектом, над которым работал Реймонд, была адаптация алгоритма NASA по обнаружению лесных пожаров из космоса для поиска выжженных во время нападений хижин и деревень в Судане. Этот проект позволял узнавать о потенциальных гуманитарных кризисах и вынужденных перемещениях населения.

Весь этот опыт, по словам Реймонда, позже лег в основу работы расследовательской группы Conflict Observer в 2022 году

"Пять законов правосудия"

На вопрос, понес ли кто-нибудь наказание за массовое убийство пленных в Афганистане, Реймонд отвечает: был признан сам факт, что это произошло и что это было потенциальным преступлением против человечества.

Дело расследовало ФБР, однако расследование приостановила администрация президента Буша. Правозащитники смогли в судебном порядке добиться обнародования документов, подтвердивших, что американское правительство было в курсе произошедшего и что количество жертв могло доходить до двух тысяч человек.

Обама в первые месяцы своего президентства инициировал расследование в Национальном совете по разведке США, однако его также приостановили. Сам Реймонд неоднократно давал показания в Конгрессе США, однако ответственности за массовое убийство никто так и не понес.

На вопрос, насколько он оптимистичен касательно того, что виновные в военных преступлениях, совершенных во время войны в Украине, будут привлечены к ответственности, Реймонд вспоминает речь о "пяти законах правосудия", которую он произнес на похоронах своего наставника Билла Хаглунда. Тот работал главным криминалистом в ходе расследования резни в Сребренице в Боснии.

“Правосудие – это процесс. Правосудие требует много времени. Правосудие имеет множество задач. Правосудие – это не о тебе. Правосудие – это сложный и нелинейный процесс», – вспоминает Реймонд.

Международный суд в Гааге выдал ордер на арест Владимира Путина и Марии Львовой-Беловой в марте 2023 года. Сама Львова-Белова, комментируя обвинения МКС, настаивает, что власти РФ не делают ничего противозаконного

По словам Реймонда, когда Международный уголовный суд выдал ордер на арест Путина в марте 2023 года, в США было много скептиков, говоривших, что это не имеет никакого значения и что он никогда не предстанет перед судом.

"А потом я говорил с украинцами, и у них были слезы на глазах, потому что даже если он никогда не окажется в суде, даже ордер на арест – это уже ответ на нашу боль. И для меня этого достаточно”, – говорит он.

Позже, в июле 2023 года, напоминает Реймонд, Путину пришлось отменить поездку на саммит БРИКС в ЮАР, где ему грозит арест по ордеру Международного уголовного суда.

"Люди стали осознавать, что ордер - это не только инструмент для суда, что он имеет значение и сам по себе", - заключает Реймонд.

Расследователь рассказывает, что за все время своей карьеры он никогда не видел, чтобы международное сообщество так быстро, четко и слаженно действовало в попытке привлечь виновных к ответственности, как это происходит сейчас, во время войны в Украине.

С одной стороны, размышляет он, это внушает оптимизм. С другой стороны, признается в конце интервью Натаниэл Реймонд, он злится, когда задумывается о том, насколько неравномерно распределяются внимание и ресурсы в случае вооруженных конфликтов.

“Дети страдают в Судане, страдают в Мьянме, страдают в Газе, но, – говорит расследователь, – миру это не так интересно. Я постоянно говорю о Судане, и люди только отмахиваются: ой нет, нет”.

"Правосудие в случае только одного преступления в одном месте, а не всех преступлений, - это еще не правосудие, и наша задача - не упускать ничего из виду", - подчеркивает он.

Выход нового уже третьего отчета Conflict Observatory на тему депортации украинских детей запланирован на конец весны 2024 года. Он будет посвящен передаче детей из Украины в российские семьи.