СМИ рассказали, как война влияет на экологию восточных и южных регионов Украины

Читати українською

У экологических проблем нет административных границ, поэтому часто прифронтовые украинские регионы имеют общие вызовы, вызванные войной. Дамба, взорванная в одном регионе, может оставить без водоснабжения несколько других, а климатические изменения ощущаются вне региона, где они произошли.

Журналисты из Кривого Рога , Харькова , Краматорска и Херсона совместно разбирались в том, как война влияет на экологию восточных и южных регионов Украины и что можно сделать, чтобы этому помочь. Издание "ВВЕРХ " обобщило собранные доказательства экоцида.

За время полномасштабного вторжения зафиксировано 3,6 тыс. преступлений российских оккупантов против окружающей среды, нанесших ущерб на 2,2 триллиона гривен – такие цифры в последний день января 2024 года озвучил министр защиты окружающей среды и природных ресурсов Руслан Стрелец. Общая сумма экологического ущерба Херсонской области на 1 февраля 2024 года составляет более 3,4 миллиарда гривен – об этом сообщает Государственная экологическая инспекция Южного округа.

Часть этих преступлений против окружающей среды очевидна, часть вроде бы предсказуема и ясна, но тут не то что посчитать потери – осознать все возможные последствия сложно. Речь идет о птицах. Подробнее о «птичьих» проблемах во время войны рассказал орнитолог Константин Рединов, исполняющий обязанности директора регионального ландшафтного парка «Кинбурнская коса».

Побережье Кинбурнской стрелки до войны. Фото Игоря Моисеева

Юг Украины всегда был самым интересным с точки зрения орнитологии, через него пролегают два из трех основных миграционных путей птиц, следующих через Украину. Также ключевую роль в сохранении популяции многих видов птиц играют Азовское и Черноморское побережье. Одни из самых уязвимых – водно-болотные угодья, защищенные Рамсарской конвенцией, подписанной в 1971 году, призваны сохранять эти поселки, как места гнездования, миграций и зимовок птиц. Важность для пернатых всех этих территорий не ограничивается границами Украины.

«Херсонская область, особенно юг области – это важная «птичья» территория. – рассказывает Константин Рединов. – Там, в первую очередь для сохранения птиц, был создан Черноморский биосферный заповедник, территория которого занимает и часть Кинбурнского полуострова. И большая часть заповедника сейчас оказалась фактически на линии фронта, как и Кинбурнская коса».

Вьющиеся и розовые пеликаны. Фото Александра Настаченко

И дальше, какие бы птичьи очаги не упоминал специалист – все либо под оккупацией, либо в зоне боевых действий. Об оккупированных заповедных местах информация часто отсутствует из-за недоступности территорий. Однако, несмотря на все опасности оккупации, директор биосферного заповедника «Аскания-Нова» Виктор Шаповал считает сейчас «птичьи» проблемы в своем учреждении не столь критичными:

«Наиболее масштабное влияние на орнитофауну – в Черноморском биосферном заповеднике, Национальных природных парках «Белобережье Святослава», «Нижнеднепровский», «Азово-Сивашский», «Джарилгач», «Нижнеднепровский», Региональном ландшафтном парке «Кинбурнская коса", где происходят активные боевые действия или имеют место масштабные повреждения экосистем в целом. В Аскании объективно ситуация не столь критична. И объяснение одно – относительная удаленность от линии боевого столкновения и относительная сохранность территории...»

Серый журавль охраняется европейскими конвенциями как редкий представитель своего вида, с 2009 года он занесен в Красную книгу Украины. Заповедник "Аскания-Нова" - "перевалочная база" журавлей - во время перелета здесь насчитывают 10-16 тысяч особей, а иногда и до 40 тысяч. Фото: Биосферный заповедник "Аскания-Нова" имени Ф.Э. Фальц-Фейн / facebook

Константин Рединов называет наиболее пострадавшими Кинбурнскую косу и Черноморский заповедник. Хотя упоминает и обучение русских военных на острове Джарилгач, из-за которых произошли пожары (это одно из 22 наиболее уникальных водно-болотных угодий планеты, охраняемых Рамсарской конвенцией); и затопление Нижнеднепровского национального парка со всеми вытекающими последствиями, да и в относительно «спокойном» заповеднике «Аскания-Нова», уверен орнитолог, без тревоги птиц не обошлось.

Птичьи проблемы

Изучать вопрос влияния военных действий на фауну, в том числе на птиц, специалисты (и не только украинские) начали с началом военных действий на Востоке Украины. Исследуются почвы, микрофлора, фауна и, конечно, птицы – это вершина айсберга природы. Фактически, из-за войны, результатом которой является мощное загрязнение и разрушение экосистем, Украина стала своего рода полигоном исследований влияния военных действий на природу. К сожалению, заповедные уголки война не обходит. С начала войны Кинбурнская коса оккупирована, заминирована и практически недоступна для исследований.

Озеро Рымбовское с островками для птиц. Фото Константина Рединова

Константин Рединов рассказывает: влияние военных действий на природу можно разделить на факторы непосредственного воздействия (пожары, тревогу (распугивание) птиц, гибель от стрельбы, гибель от загрязнения оперения горюче-смазочными материалами и прочее) и факторы отложенного действия (уничтожение поселков, хроническое отравление), которые взаимосвязаны и дополняют друг друга. Кинбурнская коса сильно пострадала в первую очередь от взрывов и пожаров, вызванных военными действиями. Горят леса, рощи, сосновые насаждения.

«По сути, Кинбурнская коса была облесена соснами где-то на 40-45% плюс известный Волыжин лес, принадлежащий Черноморскому заповеднику, природные ольховые и дубовые гайки. За все годы, пока коса была заповедной, мы все время предотвращали пожары. Но с обстрелами начались и пожары. Сначала плавные загорелись, а потом леса» – рассказывает учёный.

Пожар на Кинбурнской косе, вызванный военными действиями. Фото: Kinburn.Life/Facebook

Глава ландшафтного парка приводит статистику, методику которой разработал Евгений Касьянов – научный сотрудник Национального природного парка «Белобережье Святослава» на основе расшифровки космических снимков. С начала войны до 6 октября 2023 года на территории Кинбурнской косы только в пределах Николаевской области зафиксировано 323 пожара, которые поразили 7214 гектаров. Это где-то 59% от общей площади косы. На Херсонской части, где расположен Черноморский заповедник, ситуация практически такая же.

«Там все, в сущности, сгорело. Случалось, одни и те же участки горели по несколько раз, – констатирует Константин Рединов. – Самое разрушительное влияние на птиц оказали именно пожары, уничтожившие места гнездования почти 100 видов пернатых. Многие пожары произошло в гнездовой период, в том числе в камышах, в лесу. Так что птицы, которые там гнездились, либо погибли, либо было уничтожено их потомство».

Взрывы не только пугают все живое, но и способствуют изменению почв, продолжает Константин Рединов

«Каждый взрыв – это очень серьезное химическое загрязнение. Изменяется почва, меняется растительный покров, а за растительным покровом – животный покров, резко сокращаются популяции большинства биологических видов».

Взрывы и постоянные обстрелы беспокоят птиц. Сила взрывов порой достигает 100 дБ, это тоже очень мощное влияние, которое не дает птицам ни отдыхать, ни гнездиться. И еще один малоисследованный, но существенный фактор напоминает орнитолог: гибель от стрельбы и взрывов. По словам артиллеристов, как вылет, так и прилет снаряда сопровождается сильной взрывной волной, и птицы и другие животные, как и люди, получают контузию:

«Рассказывали, что в зонах боевых действий, и в Херсонской области тоже, бегают глухие контуженные зайцы. То же касается и птиц – падают, как груши с дерева».

Непосредственно факты гибели птиц от пожаров и взрывов зафиксировать не удалось из-за недоступности территории. Достоверно известно лишь о факте повреждения гнезда краснокнижного орлана-белохвоста.

Гнездо орлана-белохвоста с птенцом. Фото Зеновия Петровича

Несет угрозу птицам и отсутствие контроля за дикими и домашними хищными животными. Не все люди, убегая от боевых действий, могли забрать с собой домашних любимцев. А коты являются, в сущности, охотниками на мелких птичек. Кроме того, на Кинбурнской косе волки были постоянными жителями, а в последние годы еще возросла численность шакалов, эти хищники активно поедают и птиц, и птенцов.

Влияет на птиц и загрязнение: после подрыва техники есть истоки опасных веществ, загрязняющих атмосферу, почву, воду. Образующаяся на воде пленка из нефтепродуктов может загрязнить оперение водоплавающих птиц и стать причиной их гибели.

Фактов охоты русскими военными на птиц Константин Рединов подтвердить не может, однако они есть. В конце января 2024 г. украинская зоозащитная организация UAnimals предоставила доказательства этих преступлений, распространив информацию, что на оккупированной Херсонской области российские военные убивают животных.

Точное место, где сделаны снимки, определить невозможно, однако организация отмечает: их анализ подтверждает, что локация – это Херсонская область. Вдобавок в декабре 2022 года оккупанты расстреляли краснокнижных птиц на Арабатской стрелке, это вопиющее нарушение всех природоохранных конвенций и соглашений.

На фото, которое организация UAnimals получила от участницы волонтерского сообщества, российский оккупант кичится охотничьим трофеем – застреленным фазаном обычным.

Не мог не сказаться на птицах и подрыв Каховской ГЭС – следствием было однократное подтопление Кинбурнской косы. Уровень воды, говорит Константин Рединов, поднялся не очень существенно, притопило прибрежную полосу, в том числе и озера на косе со стороны Днепро-Бугского лимана, и предположение, что резкое поднятие уровня воды затопило гнезда: в камышах – цапель, лис, уток , а на степных участках – жаворонков.

«Военные действия не позволяют птицам останавливаться, отдыхать, набирать жировые запасы, чтобы дальше мигрировать или зимовать, их просто разгоняют с мест, где они традиционно останавливались. И они ищут другие места, где тише», – заключает орнитолог.

Последствия, несмотря на границы

Дамба Каховская ГЭС, впрочем, не единственная, что после подрыва принесла много очевидных и менее очевидных экологических последствий. Из-за постоянных обстрелов разрушена плотина Оскольского водохранилища Харьковской области. Уровень воды в водоеме упал до критического. Даже если дамбу отстроить, восстановление водохранилища будет продолжаться до пяти лет.

Обстрелы и боевые действия оставили тысячи квадратных метров отходов. Собственно, с пресной водой в восточных регионах Украины сейчас есть немало проблем, в частности на Донбассе – из-за разрушенной на Осколе дамбы. Детальнее в этой проблеме разбирались наши коллеги по изданию "Новости Донбасса" и о результатах их исследования смотрите в ролике:

Впрочем, для Харьковской области - это не единственный эпизод влияния на окружающую среду, когда последствия трудно счесть линейно – совсем как вред птицам юга. Ночью 9 февраля 2024 г. россияне ударили беспилотниками по нефтебазе в Немышлянском районе Харькова. Из-за взрыва горючее растеклось по соседним улицам, вспыхнул пожар, – рассказывают журналисты “Накипело” . Сгорели 15 домов, погибли семь человек, среди них – трое детей. На следующий день, пока нефтебазу еще пытались потушить, харьковчане забили тревогу: в реке Немышля увидели большое пятно нефтепродуктов.

В последующие дни пленку из топлива обнаружили в реках Уды, Лопань и Харьков – то есть во всех основных водных артериях города. Через неделю концентрация нефтепродуктов в реках была превышена в семь-восемь раз. В Немышле показатель нормы был превышен в 95 раз. В результате атаки из нефтебазы утекло более трех тонн бензина и дизеля.

Сколько из них оказалось в реках – неизвестно. Заместитель председателя Харьковской областной военной администрации Евгений Иванов заявил, что в источники питьевой воды нефтепродукты не попали. Он призвал не называть произошедшее экологической катастрофой. В ОВА оценивают ущерб от попадания топлива в воду не менее 30 миллионов гривен. На реках в городе и области установили боновые заграждения, чтобы нефть не попала в Северский Донец, откуда регион получает питьевую воду. В реки высыпали несколько тысяч литров сорбента для удаления нефтепятен.

«Утечка нефтепродуктов – всегда проблема. Если еще с пожаром, происходит не только загрязнение, но и термическое влияние. И повлияло это не только на водоем, куда в конце концов попали нефтепродукты, но и на почву, куда они просочились. Они загрязняют почву, угнетают рост растений, уничтожают биоту. Почвы, через которые были протоки нефтепродуктов, мертвы. Даже если снимут верхний слой, если местное население или ГСЧС ликвидирует внешние признаки загрязнения, в почву все проникло, уничтожило биоту. Долгое время растения будут подавлены», – объясняет заведующая кафедрой экологического мониторинга Университета имени Каразина Надежда Максименко.

Эксперт прибавляет, что при оценке ущерба экологии часто рассчитывают, сколько урожая потеряно на определенных землях. Но более того вред наносят военная техника, нефтепродукты из которой попадают в землю, и обстрелы, которые оставляют огромные воронки и смешивают разные слои почвы, разрушая биоту.

«Экологический вред шире должен быть рассчитан. Следует закладывать факторы восстановления, искажения экосистемы. У нас небольшая часть территории области еще не освобождена, есть несколько объектов природно-заповедного фонда.

Это земли, являющиеся очагом сохранения биологического разнообразия. Оно может дать толчок для восстановления территорий, подвергшихся негативному военному влиянию. А они (русские – прим. ред.) там до сих пор стоят, стоит техника. Загрязняют, разрушают, роют. Там есть очаги с редкими видами растений, насекомых, животных. Попытайтесь найти где-то похожее, что могло бы дать генетический материал для восстановления природной растительности в балках, в которые сливали нефтепродукты. Они выжгли все», – комментирует Максименко.

Так же трудно счесть долгосрочные последствия влияния на окружающую среду с точки зрения того, что Украина использует по сути стратегические ресурсы, чтобы быстро преодолеть кризис, например, с доступом к питьевой воде.

Обстрел дамб, трубопроводов, массовые затопления военной техники и боеприпасов в водоемах, истоки нефтепродуктов, разрушение Каховской гидроэлектростанции и обезвоживание водохранилища, из которого получали воду районы южной части Украины от Херсона до Запорожья – кроме экоцида и прекращения централизованных поставок в города привело к экстренным решениям и качанию воды из рек, в частности, из реки Ингулец поставляли воду в водохранилище Кривого Рога и Николаева.

Для окружающей среды это большой вред, для восстановления которого понадобятся десятилетия. Но сегодня в регионах и вообще в Украине начали работу по улучшению ситуации, поэтому о скорости развития событий и мнения по этому поводу экспертов подробно разобрались журналисты Первого Криворожского .

В исследовании экологов общественной организации «Экодия» говорится, что больше всего потребляют пресную воду и в то же время наиболее уязвимы к уменьшению ее запасов южные и восточные области Украины. Подтверждение же этого факта произошло сразу после теракта российской армии на Каховской ГЭС, когда начались значительные проблемы со стабильным водоснабжением для 1 000 000 жителей Николаева и Кривого Рога.

По состоянию на начало 2024 года ситуация с водообеспечением Кривого Рога и района контролируемая, в то время как в Николаеве в целом проблему с водой не решили, ведь 400 тысяч жителей областного центра получают в свои дома техническую воду, потому что снабжение водой все еще происходит из реки Ингулец.

Еще в июле прошлого года Государственное агентство восстановления и развития инфраструктуры Украины начало строительство водопроводов в деревни и города, пострадавшие от подрыва Каховской ГЭС. Это три ветви водопроводов протяженностью почти 150 километров, протяженностью труб в 300 километров и водозабором из рек Днепр и Ингулец.

В Агентстве восстановления рассказали, что звено «Ингулец – Южное» будет обеспечивать водой жителей Кривого Рога, а «Марганец – Никополь – Покров» и «Хортица (ДВС2) – Томаковка – Марганец» – жителей Криворожской, Никопольской, Марганецкой, Томаковской, Марьянской и Покровской общин Днепропетровской области. Но если строительство водопроводов уже находится на завершающей стадии, процесс восстановления рек еще на начальном этапе. И важно помнить, что водные ресурсы Украины и в целом мира – исчерпывающие и вряд ли можно счесть реальный ущерб украинской экологии в этом стратегическом ключе.

На птицах ущерба не начислишь

Такая же проблема по подсчету ущерба касается и птиц. Константин Рединов утверждает, что, несмотря на необходимость рассчитать объемы компенсаций/репараций за причиненный вред заповедным объектам, собрать фактические материалы о влиянии военных действий на птиц на оккупированных территориях невозможно. Чтобы подтвердить уничтожение птиц нужно задокументировать факты. А как задокументировать, например, что птицы из-за беспокойства отказались от гнездования и не вывели потомство? Или:

«Как доказать, что птицы погибли, потому что поели, например, отравленной рыбки? Они умерли, их поели шакалы или волки – и все, никаких доказательств».

Наиболее реальным путем орнитолог считает документирование уничтожения поселков, особенно на заповедных территориях. Он рассказывает, что существуют соответствующие таксы, по которым можно считать некоторые (далеко не все) экологические убытки:

«Если, например, сгорели плавни, то есть определенная такса за гектар. Если лес сгорел, нужно измерить диаметр каждого дерева, составить акты и посчитать убыток. А если сгорели миллионы деревьев, кто их сосчитает, когда? А на птицах ущерба не начислишь, потому что нет у нас инструментов для этого».

Гнездо сапожника. Фото. Константина Рединова

Поэтому, по мнению г-на Рединова, следует, по-видимому, изменять законодательство и оценивать не количество конкретных утраченных растений или животных, а площади уничтоженных биотопов – участков, населенных определенными группировками организмов. Иначе как оценить потери заповедника, к которому нет доступа из-за оккупации или она находится на линии фронта? Желательно, чтобы сумма компенсации была достаточной для восстановления разрушенного биотопа. Такая практика существует в экологическом законодательстве Европы.

Но несмотря на сложность точно определить влияние войны на птиц, ученые все равно пытаются проанализировать положение вещей. В эколого-фаунистическом справочнике «Птицы Кинбурнской косы», при авторстве Константина Рединова и Зеновия Петровича, изданном в 2023 году, для каждого из 279 видов птиц сделан предварительный анализ факторов влияния войны, как потеря гнездовых и кормовых биотопов в результате пожаров .

«По сути мы задокументировали состояние орнитофауны до начала войны, – рассказывает ученый. – На основе нашей книги потом можно будет сравнить, что было до войны и что произошло с птицами после, кого стало больше, кого стало меньше, что вообще исчезло. И тогда можно будет что-либо говорить более конкретно».

«Птицы Кинбурнской косы. Эколого-фаунистический справочник». Фото: Центральная библиотека им.М.Л. Кропивницкого г. Николаев / Facebook

Доказательством в международном суде это издание служит не может, считает Константин Рединов, но считает, что собранная информация поможет сделать выводы и принять меры по восстановлению птичьего разнообразия.

А еще орнитолог верит, что после войны птицы вернутся домой.

«Птицы достаточно мобильны, быстро реагируют на изменения окружающей среды. Их побеспокоили – они себе поднялись и полетели где-нибудь в Болгарию или на Дунай. А после победы они начнут возвращаться, если им будет где гнездиться и безопасно отдыхать".

Есть надежда, что после деоккупации и разминирования военные раны природы заживут, растительность и мир постепенно восстановятся. Плавни довольно быстро восстанавливаются, и орнитолог уверен, что после войны там птицы снова быстро поселятся. Но в отношении лесов ситуация критическая: видовой и количественный состав птиц, заселяющих лесные биотопы, изменится – потому что лесам, потерянным из-за пожаров, для восстановления требуется много времени. Произойдет естественное восстановление рощ, в том числе сосновых.